Записки бывшего афериста, или Витязь в еврейской шкуре - Максим Камерер
— Леш, какой Афган? Забудь! Ты теперь тут с допуском-тебя хуй за границу выпустят, секретоносителя такого важного.
— Да я ж ничего не знаю! Да и какие тут секреты-то?
— Вот это и есть главный секрет!
— Чего?
— То что в нашей части нет ничего секретного-это секретно, понял? Аппаратура 60х годов -с такой еще Мамай приходил-это и скрывать надо от вероятного противника. А то он уссытся со смеху а нашим руководителям на переговорах будет стыдно.
— Не понял.
— Вот ты балбес! И завязывал бы ты с этим стипльчезом! Тут до беды доскачешься. Забыл главное правило в армии? «Спереди не бежать, сзади не волочиться и посередине не болтаться!» Ты в курсе, что нашу роту теперь «конно-спортивной» зовут? имени кобылы Буденого?
— Аааа, понятно, чего в штабе мне в спину фыркали и ржали по-лошадиному…
— Во-во. Доскачешься, жеребчик.
Но разве пехоту остановишь? У нее ж или грудь в крестах или голова в кустах.
Приближались учения. Да такие, что раз в 5 лет бывают. Под девизом «Снимайте хуй, чешите шляпу»
В числе прочего на учениях отрабатывали защиту от диверсантов. В соседней части диверсанты, в свою очередь, отработали нападение на объект. Пизды получили все, вплоть до пуделя командира. Он, кстати, единственный, кто хоть какое-то сопротивление при захвате оказал- цапнул рекса за ногу, прежде чем получить берцем по яйцам.
Остальным же взвесили люлей ни за что.
Начальство нервничало. Их можно понять. Полковников редко бьют по морде прикладами и вспоминать былые курсантские ощущения совершенно не тянет. КПП шников посадили в промерзшие ДОТы. Выдали оружие. Сослуживцы пытали меня-чо делать? Я как бы был немного в теме. Чо делать? Бежать нахуй в разные стороны. Тогда есть вероятность, что кого-нибудь не догонят. В разгар этой спецназовской истерии Лехе поручили вести смену на объект. Блаженный пехотинец был, как всегда, не в курсе происходящего. У него напрочь отсутствовало чувство «рюха» -армейская интуиция, то есть способность головы чувствовать жопой.
По дороге ему стало скучно. А что бы не отработать тактику заодно- пришла в Лешину извилину идиотская идея. Атлична!
— ВЗЗЗВОООД!!! В АТАКУ!!! УРАААААААА!!!!!
Народ в ДОТах, увидев наступающий страшный спецназ тут же дунул в лес, побросав оружие. За ними проворными рысями метнулись замполиты. Если уж замполит побежал-значит дело точно дрянь-подумали все на бегу. Объект в полном составе, по лосиному треща подлеском скрылся в чащобе. 130 килограммовый полковник побежал впервые за 20 лет и тут же подвернул ногу. Сначала он кричал вслед подчиненным забытым подсвинком, затем, скуля, залез под лавку. Ждать неминуемой расправы.
Перед самым КПП Леха собрал взвод и, желая отличиться, велел грянуть песню.
— РРРЯЗ! РРРЯЗ! РРРЯЗ! ДВА ТРИ!!! ПЕСНЮ! ЗА ПЕ ВАЙ!
— Над полями необъятными,
Над речными перекатами,
Над разрывами гранатными,
Песня ласточка летит.
Россия, любимая моя,
Родные берёзки тополя.
Как дорога ты для солдата,
Родная Русская земля!!!
— Издеваются, паскуды, тоскливо подумал подранок под лавкой. Почему-то ему припомнился вчерашний анекдот:
— Я мимо цирка не хожу.
— Почему?
— Меня клоуны пиздят!
— Серьезно?
— Нет, блядь, с шуточками!
Ат суки. Как наплевали-то. И бычков сколько! Всех выебу, если живой останусь-думал полкан свои злые полканьи мысли под скамейкой.
— СТОЙ РАЗ-ДВА!
Леха оглянулся. Никого. Только почти целые недокуренные сигареты дымятся на асфальте возле курилки. И тишина…
— А где все?
Киломера полтора уже по буеракам отмахали. Уебывают так, что кителя заворачиваются…
— Ау!!! Есть кто живой?!
Нет, сука, помирать так с музыкой-взыграла гордость у колонеля. Кряхтя, он вылез из-под лавки. Весь в бычках и паутине.
Леха вылупился на командира.
Полкан вызверился на подчиненного.
Было слышно, как у обоих в голове скрежещут шестеренки.
— БАРАНОВВВВВСУКАААААА!!!!! -завыл полковник бабьим плаксивым голосом -ГНИДА ТЫ РЕЙТУЗНАЯ!!!! КО МНЕ!!!!
Леха попятился.
Тут и до меня дошло. Я вспомнил тревожные штабные шушуканья, сопоставил их с нашей лихой атакой и упал лицом в снег. Холода я не чувствовал. Говорят, многое потерял. Не видел, как полкан гонялся за Лехой с багром, сорванным с пожарного щита.
…
Леху выебли телеграфным столбом, потом порвали пополам и обе половины опять выебли телеграфным столбом. С горя лейтенант запил. На службу забил большой болт. Мы радостно вздохнули. Одному мне было его жалко.
Как то он приперся в казарму синий ликом и долго рыгал в окно.
— Леш!
— Гы?
Разило от него за версту. От блядь. Пить не умеет, а туда же лезет, молодежь.
— Я раньше думал: «лейтенант»
звучит вот так: «Налейте нам!»
И, зная топографию,
он топает по гравию.
— Ччего?
— Пошли отсюда. Нечего тебе тут маячить.
Повел его к бабам. А то сопьется еще, Буратина.
Кто ж знал, что так выйдет? Леха нашел свое призвание. Все же ебарь-это врожденное. Практика тут дело наживное. Экстерьер вторичен. Главное-это блядская порода. Леша раскрылся на этом поприще, как Моцарт за клавесином. Он переебал весь городок. Он наставил рога половине гарнизона. Он обрюхатил полковничью дочь.
Полковник только-только договорился сбагрить его к ебени матери и тут на!
Третий месяц. Люблю-не могу. Пришлось женить. К моему дембелю Леха уже получил старлея и занимал майорскую должность. Так что я за него был спокоен. «Ум-хорошо, а хуй-лучше».
Пехота-она такая. Везде прорвется.
«Где бронепоезд не пройдёт,
Не пролетит стальная птица,
Солдат на пузе проползёт
И ничего с ним не случится.»
Мой ДМБ
Меня всегда умиляла в соотечественниках склонность к слепому следованию традициям.
Например-изготовление дембельских альбомов. Это ж такие талмуды строили-Иван Федоров об
печатный станок б убился от зависти.
Из чего только их не мастырили! На обложки шли шинели, гимнастерки, кожзам, ободранный с сидений техники, застежки делали из боеприпасов… Мама моя… Сколько усилий. Кальку добывали незнамо где, рисовали идиотские карикатуры, переписывали, слюнявя химические карандаши какую-то чушь типа
«Кто не был, тот будет, кто был-не забудет 730 дней в сапогах»
При этом все это с каким-то «тяжким звероподобным рвением». Ночами напролет, озираясь по сторонам, с риском попасться. Мрак.
Начальство же охотилось за этими девичьими альбомами с таким же необъяснимым осатанением.
Днями и ночами офицеры, подобно иезуитам, выслеживали сии еретические тома манихеев.
При отлове радовались как дети, рвали в клочья найденное и радостно плясали на обрывках былой роскоши под стоны и рыданья альбомолишенца. Я был в полном ахуе. Я не понимал одного-НА ХЕ РА. Причем как не догонял нахера ловить, так и не мог взять в толк -к чему все эта красота.
То же самое и с формой. Полгода убить на наряд, в котором пройти по улице с единственной целью: лишить сомнений всех наблюдающих (не исключая собак) -что ты полный кретин.
Это зачем? Кстати-начальство, что рвало сей кутюр в клочья, я в душе понимал. Нельзя выпускать народ на улицу в таком виде. Что люди об армии подумают? Вон, мол, до чего людей доводят там-папуасы и то поскромнее с ума сходят. Слезу смахнут и старшенького тетке в Бердичев отправят. Я б тоже сильно призадумался о перспективах своего служения Отчизне, повстречав вот такого защитника Родины:
Ну его нахуй, решил бы, там в месте с священным долгом все мозги отдать придется.
Я то сам давно считал, что форма в СА ублюдочная до полной неизлечимости. И как ее не перешивай-ублюдочность ее только возрастает. Кстати-на 1,5 годах службы я, наконец, нарыл средство от набивших оскомину приставаний офицеров по поводу нарушений формы одежды.
Суть претензий всегда сводилась к следующему:
1. Офицеры стремились создать подчиненным утяжкой ремня осиную талию -тогда как те с немым упорством норовили носить бляху на гениталиях.
2.Форма солдатами «ушивалась» -офицеры боролись за максимальную парусность личного состава.
3. Воротники. Солдаты, подобно дворянам 18 го столетия норовили засобачить стойки-см рис
Гансы же с яростью отрывали сии художества.
4. Шапки-ушанки. Личный состав норовил утюгом и нитками сделать их повыше-начальство ж стремилось к обратному.
Так вот-став «дедом» я решил для
